Рада любила Агафона уже много лет. Произошло это так неожиданно и мгновенно, что сама Рада не могла вспомнить ни точной даты, ни времени, поэтому считала, что любила Агафона с раннего дества. Каждый день молодой цыганки начинался с мыслей о любимом. Она вскакивала с постели и мчалась к его кибитке приветствовать его пробуждение, за что Агафон сильно недолюбливал ее, т к вставать он любил после полудня, а Рада прибегала под его полог ранним утром. Ее звонкий голос раздражал Агафона с каждым днем все больше и больше. С трудом Агафон сдерживался, чтобы не послать Раду подальше, а просто материл и гнал ее почем зря. Рада не обращала на его недовольства никакого внимания, ей все нравилось в любимом. Агафон был предметом ее вожделения. И его грубая мужская сила, и его блядский взгляд, и его стройный стан все привлекало и околдовывало ее сознание. Особенно нравились Раде его светлые кудрявые волосы, каких не было ни у кого из цыган. Так повелось, что любимым занятием Рады по утрам было нашептывать Агафону всякие непристойности и напевать ему о скором соединении их душ и тел. Агафона от одной мысли об этом не просто воротило, а выворачивало наизнанку, т к Рада росла гадким утенком и, как думал Агафон, превращения в прекрасного лебедя ей не светит.
Днем Рада тоже всячески пыталась навязать себя Агафону. Она таскала ему самую вкусную еду из общего котла, отстаивала дождевую воду для омовения лица и рук Агафона, стирала ему одежду, чистила до блеска сапоги, выменивала свои драгоценности на драгоценности для Агафона, следила за его кучерявым конем Чаплиным, прибирала в его кибитке, выполняла все его прихоти и похоти.
Еще больше Агафон не любил, когда Рада караулила его приход в табор поздним вечером и с радостными криками бросалась на его шею. С какой бы стороны не возвращался Агафон Рада тут же оказывалась около него и лезла к нему с поцелуями. Но, на ее горе, Агафон с ранних лет был равнодушен к тем, кто был младше его, а еще больше к тем, кто навязывал ему свои ласки. Иногда, когда Агафон был сильно пьян и видел Раду ему закрадывалась мысль, что неплохо бы было овладеть юным телом, но представляя ее в постеле- ее тело и лицо, а более всего, как навязчивость Рады увеличится после этого Агафон гнал эти мысли прочь. Иногда Агафон даже трезвел от содрогания. И отвращение к Раде усиливалось.
Вообще, Агафон считал Раду ненормальной, но, как ни странно сочувствовал ей, так как понимал, что гены, передавшиеся ей по наследству берут свое и с каждым годом их влияние будет усиливаться. Он понимал, что бабка Негодован ничего хорошего Раде дать не может и, что ребенку не у кого больше учиться быть нормальной цыганкой, т к старуха Раду от себя никуда далеко не отпускала.
Конечно, Агафон понимал почему девушка так самозабвенно его любит, так как сам считал себя неотразимым, но, любить Раду в ответ не мог. Она была ему противна. Противна до такой степени, что Агафон старательно, но тщетно избегал ее.
В общем, Рада отнимала слишком много драгоценного времени Агафона, начиная с того, что будила его по утрам, продолжая тем, что путалась у него в ногах целый день и заканчивая тем, что пела колыбельные ему на ночь.