Однажды Табор, узким кругом, т.е. не приглашая никого с Хутора и близлежащих деревень, решил отметить день всех Духов и Реальных Персонажей Дивного леса и Пшеничного поля.
Приглашенные цыгане решили отметить праздник у одной семейной цыганской пары, которая жила как раз на другом конце Табора, вдали от кибитки Агафона. Праздник проходил на удивление весело. Каждая семья принесла с собой какое-то угощение, сделанное в теме праздника. Некоторые прикатили с собой огромные бочки вина, а также бочки с соком, который еще не успел забродить и превратиться в вино, из потаенных мест своих кибиток. Агафон, прибывая в несвойственном ему психическом состоянии, вызвался помочь с декором поляны и приготовлением горячего на Большой Цыганской Сковородке...
Цыгане пели и резвились кто во что горазд, рассказывали друг другу байки о тех реальных персонажах, в костюмы которых вырядились, танцевали зажигательные реальные танцы, пили цыганское вино и цыганские горячительно-алкогольные коктейли, загадывали загадки, прыгали через цыганский костер, почитая Угольтух, и ели то, что можно было есть… В общем, цыгане проводили время как всегда шумно и угарно. К концу вечера пришла Бабка Негодован, ее опоздание было вызвано тем, что весь день она общипывала волосы со шкуры недавно освежеванного медведя, чтобы приготовить костюм оборотня, и не успела это сделать в срок. Усевшись на большое цыганское бревно, служившее цыганам лавкой, и отведав горячее угощение с галюцыногенными грибами, приготовленное Агафоном на Большой Цыганской Сковородке, старая ведьма икнула, рыгнула и впала в тяжелый, продолжительный и мучительный сон о своем детстве, в котором у Негодован не было ни просвета, ни добра, ни тепла.
Агафон, по привычке, присев около старухи, случайно сунул свою руку в ее карман и начал в нем швыряться. Не найдя для себя ничего ценного, Агафон извлек от туда лишь несколько обернутых в черную фольгу и измазанных кровью карточек. Агафон в полном ахуе смотрел на это ужасное зрелище и недоумевал, зачем Негодован такие вещи, зачем ей они и откуда они у нее? Вдруг Бабка открыла веки и посмотрела на Агафона белесыми невидящими глазами, ее губы прошептали что-то типа «это предсказания, раздай их цыганам» и снова отрубилась. Агафон никогда не задумывался долго над происходящим, взял карточки и со словами национальной цыганской песни: «Ежедневно меняется мода» раздал все до одной карточки однотаборянам. Предсказания, которые получили цыгане были ужасны, но цыгане, будучи от природы оптимистами и давно привыкшие не обращать внимания на предсказания старой, выжившей, по их мнению, из ума, старухи, быстро забили на них и продолжили беззаботное веселье.
Ничего не предвещало беды…
Последствия Негодованской гадательной выходки сказались потом, на Агафоне: Агафону приснился ужасный сон...
Агафону снился чудесный день. Снилось, как он идет по Пшеничному полю к реке Смирновке, а река прекрасна как никогда. Через реку перекинут широкий и просторный мост, по которому Агафон переходит и попадает в другую часть Хутора, в верхнюю. И у самого подножия горы Агафон видит мрачную, серую церковь, в готическо-средневековом стиле. Агафон входит в ворота и ворота тут же за ним закрываются, неведомой силой Агафон переносится в центр церковного сада, который уже наполнен народом.
Далее воспоминания путались, и псевдоцыган ничего не помнил...
Место было поистине жутким и наводило на Агафона мистический суеверный и первобытныный страх. Среди толпы, чуть поодаль, стояла темная красивая женщина, которая безотрывно наблюдала за Агафоном. Женщина имела власть. Это была властительница этого мира. Взглядом женщина повелевала Агафону повиноваться ей и поклониться. Агафон сопротивлялся, как только мог. Тогда женщина движением руки вызвала маленькую змейку, которая, приближаясь к Агафону, росла и достигла огромных размеров, затем змей обвился вокруг тела Агафона, сковав его плотным кольцом, раскрыл пасть и уже готов был проглотить его целиком, как женщина, видя, что Агафон не сдается, и так как она не хотела губить приглянувшегося цыгана, сделала жест чтобы змей исчез.
Через мгновение Агафон понял, что оказался в преисподней и даже понял почему…
Агафон судорожно пытался выбраться от туда, но женщина не выпускала его, говоря, что он теперь принадлежит ей и, что она теперь всегда будет рядом с ним...
Но, в конце концов, молодому цыгану удалось обмануть повелительницу и сквось узкий проем в воротах, Агафон выскочил на свободу и тут же проснулся. Рядом, в шкуре ободранного медведя храпела Бабка Негодован... На Большой цыганской сковородке догорали галлюциногенные грибы...
Ничего не предвещало беды...
Наступал рассвет.